Иллюзии «Скорпионов» - Страница 164

164

— Похоже на стихи, синьора.

— Может быть, хотя и не очень хорошие. У меня сегодня великий день.

— Почему ты смотришь в окно и говоришь так тихо? Бажарат повернулась и посмотрела на мальчишку из Портичи, лежащего на кровати.

— Потому что конец близок, Нико. Конец очень длинного и трудного путешествия.

— Ах да, ты говорила, что после сегодняшнего вечера я буду волен делать все, что пожелаю. Смогу вернуться в Неаполь, воспользоваться деньгами, которые ты мне оставила, и даже смогу встретиться с семьей ди Равелло, которая, по твоим словам, примет меня как родного сына.

— Ты будешь делать то, что сочтешь нужным.

— Я думал об этом, Каби. Конечно, я вернусь в Италию, обязательно встречусь с этой благородной семьей и выражу им свою признательность, независимо от того, останусь ли с ними или нет. Но разве все это не может подождать несколько дней?

— Для чего?

— Тебя это интересует, прекрасная синьора? Я хочу побыть немного с Анджелиной.

— Поступай как хочешь.

— Но ведь ты сказала, что оставишь меня после сегодняшнего вечера...

— Да, я так сказала, — согласилась Бажарат.

— Но мне понадобится много денег, я младший барон ди Равелло и должен поддерживать свою репутацию.

— Что ты говоришь, Николо?

— То, что слышишь, моя прекрасная синьора. — Молодой итальянец отбросил простыню и предстал голым перед своей покровительницей. — Портовый мальчишка не изменился, Каби, хотя я и надеялся, что в один прекрасный день он исчезнет. Я внимательно просматривал счета, которые ты приказывала мне забирать из отелей и ресторанов, и я следил за тобой. Ты звонила, и тебе доставляли деньги, их обычно присылали ночью, и всегда это были толстые конверты. Палм-Бич, Нью-Йорк, Вашингтон — везде было одно и то же.

— А на что, ты думаешь, мы живем? — спокойно спросила Бажарат, ласково улыбаясь. — На кредитные карточки?

— А как я буду жить, когда ты уйдешь? Я собираюсь на некоторое время остаться в этом отеле. У тебя даже и мыслей об этом не возникло. Портовые мальчишки не отпускают далеко своих клиентов из страха, что они исчезнут, а вместе с ними исчезнут и чаевые.

— Ты хочешь сказать, что тебе нужны деньги"? — Да, нужны, и я думаю, что должен получить их сейчас, утром, до вечера.

— До вечера?..

— Задолго до вечера. В одном из тех толстых конвертов, который я передам Эйнджел, когда встречу ее днем в аэропорту. Я даже прикинул примерную сумму, исходя из тех счетов, которые передавал тебе. Мы жили на широкую ногу... Двадцать пять тысяч американских долларов будет достаточно. Естественно, ты можешь вычесть их из тех денег, что ждут меня в Неаполе, а я подпишу бумагу, что согласен с этим.

— Ты просто ничтожество! Как ты смеешь так говорить со мной? Предъявляешь какие-то сумасшедшие требования, когда я открыла для тебя весь мир? Я отказываюсь продолжать этот бесполезный разговор!

— Тогда я отказываюсь ехать за багажом и не буду сидеть здесь, пока ты прогуливаешься... А что касается вечера, которого ты так ждешь, то можешь идти одна. Такой светской леди, как ты, не нужно такое ничтожество, как я.

— Николо, тебе предстоит встреча с самым могущественным человеком в мире, как я и обещала! Ты встретишься с президентом Соединенных Штатов!

— Меня он не интересует. Может быть, это я интересую его? Или младший барон ди Равелло, каковым я не являюсь?

— Ты не можешь так поступить со мной! — закричала Бажарат. — Ведь только ради этого я и жила! Тебе этого не понять!

— Но я могу понять конверт, который, уверен, Анджелина не откроет, пока мы не увидимся с ней в Бруклине. Я сердцем чувствую, что она поможет мне избавиться от мысли о том, что я просто портовый мальчишка. — Николо в решительной позе стоял перед Бажарат, глаза его яростно сверкали. — Сделай, как я говорю, Каби! Сделай, иначе я уйду.

— Ублюдок!

— Беру пример с тебя, прекрасная синьора. Когда мы после всех тех ужасных штормов добрались до острова, я назвал тебя чудовищем. Ты хуже чудовища, ты просто дьявол, которого я не могу понять. Бери телефон и звони своим подчиненным. Деньги должны быть к полудню, иначе я уйду.

* * *

Штаб-квартира МИ-6, Лондон

Было уже за полночь, когда темнокожий мужчина с курчавыми волосами быстро вошел в комнату для совещаний, закрыл за собой дверь, подошел к круглому столу и занял ближайшее кресло. Одет он был в замшевую куртку с бахромой на рукавах и брюки цвета ржавчины. В комнате для совещаний присутствовали еще три человека: председательствовал сэр Джон Хауэлл, напротив него расположился мужчина в темном в полоску костюме, а рядом с вновь прибывшим, держа перед собой папку, сидел смуглый человек в национальной арабской одежде. Он и был арабом.

— Похоже, появился просвет, — сказал вновь прибывший, приглаживая непослушные курчавые волосы. Говорил он на безукоризненном английском. — Все началось с гаража.

— Что вы имеете в виду? — спросил мужчина в костюме в полоску.

— Информация поступила от старшего механика гаража на Даунингстрит. Несколько раз он замечал, как поднимали капоты дипломатических автомобилей якобы для проверки двигателей перед выездом из гаража.

— Ну и что? — спросил сэр Джон. — Если возникла какая-то проблема с этим проклятым двигателем, то как можно устранить ее, не поднимая капота?

— Но это дипломатические автомобили, сэр, — подал голос офицер МИ-6 — араб. — Шоферам не разрешается проводить какой-либо ремонт.

— Но ведь каждый водитель проверен и перепроверен, даже на детекторе лжи.

— В этом-то все и дело, господин председатель, — вмешался темнокожий офицер с оксфордским произношением. — О любой неполадке в двигателе, какой бы незначительной она ни была, обязательно следует докладывать. Кроме того, замок капота на каждом автомобиле снабжен специальным устройством и опечатан. Если капот вскрывается, то фотопленка в этом устройстве засвечивается. Ни о каких неполадках с этими автомобилями не сообщалось, а шофер на них был один и тот же.

164